КОСТОМАРОВ О ПЕРЕЯСЛАВСКОЙ РАДЕ

Восьмого января 1654 года в невеликом городке под Киевом вершилось событие исторической важности. Переяславская Рада голосами лучших и авторитетнейших представителей народа Малороссии-Украины провозгласила ее возвращение к России после многовекового отторжения из-за монголо-татарского ига, литовской и польской оккупации.

Обстоятельства воссоединения двух братских народов подробно отражены в трудах многих отечественных и зарубежных историков. В этом ряду особое место занимают работы Николая Ивановича Костомарова. Научные интересы ученого объясняются его биографией. Будущий историк родился 5 мая 1817 года в слободе Юрасовке Острогожского уезда (ныне Ольховатского района), Воронежской губернии. Здесь проживали в большинстве потомки переселенцев из Малороссии, среди которых были и предки Костомарова.

Николай Иванович – выпускник Воронежской гимназии и историко-филологического факультета Харьковского университета. С 1846 года -профессор Киевского университета. За участив в тайном Кирилло-Мефодиевском обществе был арестован и после годичного заключения сослан в Саратов. В 1859-1862 годах – профессор Петербургского университета на кафедре русской истории. В дальнейшем около четверти века (умер в Петербурге 7 апреля 1885 года) Костомаров принимал участие в работе Археографической комиссии, продолжал писать труды по истории России и Украины, изданные в собрании "Исторических монографий и исследований" (21 том).

Интерес историков и людей, любящих отечественные "преданья старины глубокой", к Костомарову и его наследию с течением времени не угас. Напротив, он нарастает. Подтверждением тому нынешние многочисленные переиздания его книг "россыпью", выпуск собрания сочинений, которые не залеживаются на книжных полках и востребованы современным читателем. Объясняется это в первую очередь, конечно, как живописным слогом историка, так и основной мыслью, пронизывающей все его труды – история вне истории народной жизни – не наука.

"Связь Украины с Москвою была не внешняя, не государственная, а внутренняя, народная". Так оценил Костомаров Переяславскую Раду. Он, "первым научно поставивший проблему возникновения, развития, общности трех ветвей восточного славянства", трех народов-братьев – русских (великоруссов) украинцев (малоруссов), белоруссов, высказался за сохранение политического единства созданной православной цивилизации и видел это единство в создании федеративного государства". Хотя на ceй счет в научной литературе можно встретить абсолютно противоположное мнение. Костомаров "...выступает с несколько завуалированной отрицательной оценкой присоединения Украины к России, рассматривал его не с точки зрения интересов самого украинского народа, а с точки зрения украинской феодальной верхушки, "права" которой в XVII-XVIII веках были частично урезаны. Причем, Костомарова "побивают" цитатами из Костомарова. Странного в этом ничего нет. Историк полвека изучал данную проблему. В архивах находил неизвестные документы, что заставляло по-иному взглянуть на события, личности. Ищущий человек не застрахован от ошибок. А Костомаров был именно из таких. В своем историческом поиске он стремился найти истину.

Историк доказывает, что воссоединение русского и украинского народов не было случайным событием.

Во-первых, Люблинскую унию 1569 года, по которой южная половина великого княжества Литовского – Киевская земля, Волынь, Подолье и Подляшье – была присоединена к короне Польской, Костомаров называет союзом "внешним, государственным, не вытекавшим из сознания взаимности существования народов... Народ должен был, как стадо скотов, подчиняться жребию, который ему приготовлялся".

Во-вторых, угнетение народа сопровождалось поруганием православной веры. "Иезуиты настраивали католиков и униатов подавать на православных доносы, обвиняющие их в хулении римско-каталической веры. Обвиняемых заключали в оковы, подвергали мучениям пыток, под которым иные умирали..."

В результате западнорусские области стали ареной борьбы национальной – борьбы русского народа против полонизации, и религиозной – борьбы православия против католицизма, и социальной – борьбы широкой массы южнорусского крестьянства против угнетения его польской шляхтой.

Решающей силой в этой борьбе, по Костомарову, выступает казачество. "Если бы не было казаков, поляки, может быть, и достигли бы своей цели. Русское дворянство легко поддавалось польскому влиянию и теряло народность, а за народностью и веру предков. Простой народ, порабощенный дворянством, показывал бы далее страдательное противодействие, роптал бы на судьбу, вздыхал бы о вере отцов своих и забыл бы старину..." На взгляд историка, это общечеловеческий закон, по которому в XVII веке все должно было "ополячиться и окатоличиться, если бы, на беду польским и римско-католическим затеям, не стояло против них казачество".

Вооруженное и крепкое казачество было готово отстаивать интересы простого народа. Костомаров неоднократно подчеркивает, что казаки "сделались единственными борцами за православную веру и русскую народность".

В горьких поражениях казачья среда выстрадала мысль об объединении русских и украинских земель. Возглавить это движение выпало гетману Богдану Хмельницкому.

Личности знаменитого вождя, его эпохе ученый-историк посвятил одну из главных своих книг. Причем, Костомаров оставался самим собой. Излагая историю казачества на Украине – Южной Руси, он опирался на документальные источники и не славословил Богдана Хмельницкого, выносил и ему суровые оценки. В чем можно убедиться, ознакомившись со статьей "Богдан Хмельницкий – данник Оттоманской порты". И все же – "...Несмотря на важные промахи и ошибки, – считал Костомаров, – Хмельницкий принадлежит к самым крупным двигателям русской истории, его старанием Западная и Южная Русь были уже фактически под единой властью с Восточной Русью. Не его вина, что близорукая, невежественная политика боярская не поняла его, свела преждевременно в гроб, испортила плоды его десятилетней деятельности и на многие поколения отсрочила дело, которое свершилось бы с несравненно меньшими усилиями, если бы в Москве понимали смысл стремлений Хмельницкого и слушали его советы".

Костомаров видит "великую заслугу" Хмельницкого в том, что он угадал внутреннюю связь двух соплеменных народов, понял потребности своего края и определил его историю сообразно этим потребностям. Историк считает Переяславский договор – наиболее важным историческим документом для великорусского и южнорусского народов. И подытоживает, что "Переяславский договор – величайшее дело Богдана Хмельницкого", который "стоял выше своего века".

Политический идеал, который Костомаров определил для себя еще в молодости, – федерация свободных и равноправных славянских народов. Он выстрадал свои убеждения не только в трудах ученого – в тюремном заточении, в ссылке. Он верил, что "только Россия – одна Россия может быть центром славянской взаимности и орудием самобытности и целости всех славян от иноплеменников, но Россия просвещенная, свободная от национальных предрассудков, Россия – сознающая законность племенного разнообразия в единстве, твердо уверенная в своем высоком призвании и без опасения с равной любовью предоставляющая право свободного развития всем особенностям славянского мира, Россия – предпочитающая жизненный дух единения народов мертвящей букве их насильственного, временного сцепления".

Костомаров, как проповедник славянства, утверждал, что "дух Переяславского договора говорит красноречиво, что народ южнорусский сознавал свою цельность как народ и добровольно пожелал соединения с великорусским народом; это самое повторил бы народ и в продолжение двухсот лет после Переяславского договора, и он повторял это, коль скоро приходился случай; это самое южнорусский народ скажет и в настоящее время".

Да сбудутся слова нашего великого земляка!

Т. ЧАЛАЯ, студентка исторического факультета ВГУ.

"Россошь", 2002 год. №35.